Сервиз для крыс

 

   Федор Проскурин торопился домой.

   Прижимая ко лбу руку с все еще влажным, но уже теплым платком (на улице стояла небывалая жара) он пробирался сквозь толпу, проклиная головную боль и солнце, не забывая про себя поминать «этих сумасшедших, которые мешаются под ногами», имея в виду, конечно, девочек и мальчиков, дяденек и тетенек, и прочих двуногих, которым в такой зной приспичило выползти на свет.

   «Работать надо, а не шляться, - ворчал Федор, и сам себя мысленно поддерживал: - Рабочий день все-таки. Еще эти дети... В лагеря их!»

   Так, или примерно так размышлял Федор, правда, стоит отметить, без всякого злого умысла. Да и кто из нас не ворчал бы? Ведь у Федора сегодня годовщина свадьбы!

   Отпроситься с работы раньше положенного помогла не на шутку разболевшаяся голова. Почему-то ломило виски и область над переносицей, чего с ним раньше не случалось. Не помогали даже таблетки. На самом деле Федор Леонидович, как его называли подчиненные, не рассчитывал попасть домой раньше срока: как всегда обязанности по сервировке стола достались женщинам, а он, как образцовый муж, зарабатывал, причем довольно показательно. Правда, никто не собирался устраивать банкет, но скромный вечер в узком семейном кругу с любимыми людьми обещал быть интересным...

   Зайдя в универмаг, Федор накупил подарков своим домочадцам. Любимой жене Марине он давно присмотрел китайский сервиз «Мадонна» на двенадцать персон. Любимой дочке Юлечке купил мягкую игрушку - разноцветного удава, - которую она давно просила.

   Настроение было самое замечательное, чему не мешала даже не проходящая головная боль, заставлявшая периодически сжимать зубы. Странные взгляды продавцов в отделах, где он покупал подарки, тоже не испортили впечатление от похода в магазин, хотя немного озадачили.

   Но не на долго.

   Опутанный удавом, с большой коробкой в руках, Федор походкой победителя двинулся на близлежащую стоянку такси, решив игнорировать троллейбус. Несколько десятков машин с желтой мозаикой терпеливо грелись на солнцепеке, напоминая выброшенное на берег стадо китов. Из настежь открытых дверей торчали дымящиеся кончики сигарет и руки-ноги разомлевших водителей. Над площадкой завис заунывный вой очередной радио-дивы, изредка прерываемый карканьем раций.

   Садясь в первое же такси, Федор облегченно вздохнул - боль наконец-то исчезла, оставив лишь небольшую и немного неприятную пульсацию над переносицей. Он решил не обращать на нее внимания, целиком переключившись на мысли о своих женщинах, как он ласково называл жену и дочку...

   Его разбудил таксист. Разморенный жарой, Федор уснул. Поднимаясь по лестнице на свой этаж («Чертов лифт!») и думая о долгожданной встрече с любимой семьей, он столкнулся с бабой Катей, пожилой и жутко болтливой соседкой снизу.

   - Здравствуйте, Федор Леонидович, - пропела старушка, глядя на подарки.

   Федор подобрался и прибавил ходу, молча обогнув занудную преграду.

   Он никогда особо не любил эту бабку. Скорее даже, не воспринимал всерьез. Иногда ему казалось, что она специально каждый день дожидается его на лестнице, чтобы помучить своими вопросами и сплетнями, которые не могли заинтересовать Федора. Только жена частенько находила на нее время. Эх, женщины, женщины...

   - У вас опять праздник? - между тем спросила его старушка, не обращая внимания на явное пренебрежение к ее персоне.

   Боясь показаться чрезмерно грубым, но, не сбавив шага, Федор все же бросил через плечо:

   - У нас годовщина... Девятилетие свадьбы.

   - А-а-а, - как бы понимающе отозвалась старушка уже откуда-то снизу, - но ведь у вас...

   Что она хотела сказать, Федор не расслышал. Приступ боли с такой силой врезался в голову, что коробка с сервизом чуть не оказалась на бетонном полу.

   «Он мог разбиться и стать посудой для крыс!» - с ужасом подумал Федор.

   Откуда-то доносилось ворчание старушки. То ли сверху, то ли снизу, уже и не поймешь. Ее тирада завершилась «странными какими-то этими Проскуриными», глухо хлопнула дверь, и наступила тишина. Федор, весь в поту, наконец-то добрался до двери своей трехкомнатной квартиры, почему-то представив себя Дедом Морозом под Новый год.

   «Сервиз для крыс, сервиз для крыс, сервиз для крыс...» - напевал он, нажимая на мелодично звучащий звонок. Случайно сложившаяся песенка не хотела пропадать. Да и причем здесь крысы?

   Никто не открыл. На второй раз тоже никто. И на третий...

   «Наверное, ушли в магазин», - подумал Федор, доставая ключи.

   Войдя в прихожую, он почувствовал слабый запах гнили, от которого резко заболела голова. Конечно же, надо выкинуть мусор. Еще утром Марина попросила его об этом, но он забыл.

   Оставив подарки в прихожей, Федор прошел на кухню. На столе стояла посуда с салатами, многое еще не было приготовлено. На плите разместились большая кастрюля и сковорода, накрытые крышками.

   «Хорошо, что не забыли газ выключить, - подумал Федор, - мусор бы тоже могли выкинуть».

   И в самом деле, ведро оказалось полным. Покончив с ним, Федор прошел в зал мимо праздничного стола на три персоны, который только готовился. Пока лишь столовые приборы да салфетки составляли его сервировку.

   Разместившись в кресле, Федор принялся терпеливо ждать своих женщин. Ему даже в голову не пришло пойти на кухню и помочь им, раз он дома, - жена давно отучила его вмешиваться в область своего влияния, хотя готовить он мог, и не плохо, и, возможно, даже лучше нее.

   Взяв с журнального столика семейный снимок, он залюбовался ими. Совсем недавно они всей семьей ходили в фотоателье, надев свои лучшие наряды.

   Марина была потрясающа в своем алом платье и такого же цвета маленькой шляпке. Каштановые, чуть вьющиеся волосы прибоем бились о миниатюрные плечи, да и сама она была, словно Дюймовочка. Озорные карие глаза смотрели...

   «Когда же выветрится этот запах?!»

   Федор поморщил нос, - запах гнили не желал рассеиваться. Он встал и открыл окно, удивляясь тому, что жена, уходя, закрыла форточку. Уж на девятый-то этаж ни один вор не заберется через окно, тем более что конструкция дома не позволяла залезть в квартиру ни через крышу, ни через балкон.

   Головная боль, казалось, поселилась в его голове вместе с противным запахом...

   Дочка-красавица в белом платье. Скоро ей исполнится восемь. Уже восемь! А когда-то они с женой ночами не спали, с ног сбивались ради нее. Порой это его раздражало. Мужчин это всегда раздражает, хотя бы чуть-чуть. А вот жена всегда была терпелива, словно ничего не происходит. Но годы шли, и дочка стала маленьким ангелочком, вся в него, светловолосая и сероглазая, такая же трудолюбивая и скромная.

   Федор, зазнавшись, мысленно одернул себя. Однако в этот момент он был воистину счастлив как никогда. Сегодня их семье исполнилось девять лет...

   Какой же он недотепа! Федор кинулся в прихожую. Оставил подарки на виду, а ведь это сюрприз. Нужно быстренько разместить их по местам.

   Войдя в их с женой комнату, он поставил коробку с сервизом...

   «Сервиз для крыс, сервиз для крыс...»

   Федор чертыхнулся. Вспомнилась глупая песенка, про которую он почти забыл. Он поставил сервиз на кровать. Повернувшись, он наткнулся взглядом на другую, почти такую же коробку в углу. Закатив глаза, как будто ничего не видел, он поторопился выйти из комнаты, но остановился. Жена тоже приготовила сюрприз для него. Что бы это могло быть? Проклятое любопытство! Он склонился над коробкой, пытаясь понять, что же в ней лежит. С виду она точно такая же, как у него!

   Немного развернув ее, он увидел надпись по-английски:

Service «Madonna».

Made in China.

   Он ничего не мог понять. И эта боль... Голова буквально раскалывалась. Прижимая руку ко лбу, Федор осмотрел свою коробку и нашел точно такую же надпись. Может, она купила его для себя? Вполне возможно. Вот будет потеха, когда она узнает, что лежит в его коробке.

   Оказавшись в зале, он взял с кресла удава, которого предварительно принес из прихожей, собираясь оставить его в комнате дочери. Потом надо будет разобраться с сервизами. Подойдя к двери детской, он обратил внимание на странные темные пятна на полу. На паласе их уже не было. Хотя нет, если приглядеться, то маленькие коричневые корочки в нескольких местах все же имелись.

   «Должно быть, что-то пролили», - подумал Федор, открывая дверь детской. Запах гнили ударил в ноздри.

   «Сервиз для крыс, сервиз для крыс, сервиз для крыс...» - как будто пел разноцветный удав, лежащий на кровати.

   От резкой нечеловеческой боли, словно взорвавшей череп, Федор почти ослеп. В глазах, заливаемых потом, все плыло, но он увидел...

   Другой удав все так же лежал на кровати. Рядом в луже засохшей крови лежали тела любимых женщин Федора...

  

* * *

  

Совершенно секретно.

Начальнику отдела П2 ИПИ.

Краткий отчет по ходу эксперимента П2-ОРОС.

  

   Как вы знаете, прибор «Орос», созданный в нашем институте для психологического воздействия на мозг отдельного индивидуума, и предназначенный для проведения диверсионных акций в отношении высокопоставленных гражданских и военных чиновников потенциального врага, оправдал все затраты и в данный момент близок к успешному завершению испытаний.

   14 июля 20** года (далее год тот же) по вашему приказу для эксперимента был выбран сотрудник нашего института Проскурин Ф.Л., в последующем объект. Испытуемый прибор «Орос» был размещен в квартире через стену от квартиры объекта и настроен на троичное излучение мозговых волн объекта.

   15 июля прибор был использован в промежуток времени с 4.00 до 5.00 часов по м/в. Вечером того же дня объект выполнил инструкции, переданные прибором. Основные из них:

   - Устранение своей жены, Проскуриной М.Н.;

   - Устранение своей дочери, Проскуриной Ю.Ф.

   16 июля прибор был использован вторично в то же время, после чего объект окончательно забыл о происшедшем на кануне, и в течение дня жил теми же событиями, которые происходили 15-го числа.

   В данный момент, 16 июля в 17.08 объект обнаружил трупы убитых им же родственников, после чего включилась в работу последняя инструкция прибора «Орос».

   Примечание. Обнаружен незначительный побочный эффект - головная боль типа мигрени.

   Более подробный отчет будет готов по завершению эксперимента, не зависимо от его результатов...

  

* * *

  

   Поток боли возносил его на вершину страданий. Слезы и пот катились по лицу и падали на засохшую кровь. Ему казалось, что сейчас он закричит, но невидимая сила изнутри отключила голосовые связки. Она же развернула его и направила к окну. Он не мог ей противостоять. Открыв окно, он залез на подоконник. Глаза сами смотрели вниз. Он уже смирился.

   Он сделал шаг вперед. К свободе.

   «Сервиз для крыс», - подумал он и закричал...